* Палухин Виталий Николаевич

Родился 10 июля 1956 года. Образование среднее-техническое. До направления на ликвидацию последствий катастрофы на ЧАЭС служил в в/ч 20184 заместителем командира роты по политической части. В сентябре 1989 года был направлен в/ч 20171 в Чернобыль.

Принимал участие в ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС с 10.09.1989 по 26.12.1989 в качестве заместителя командира роты по политической части. Контролировал военнослужащих роты при производстве работ, следил за соблюдением правил ОТ и ТБ на производстве и в подразделении, совместно с ИТР осуществлял организацию работ и проверку мест работы по уровню радиационного загрязнения, вел работу по сохранности здоровья личного состава, занимался организацией быта, досуга, организацией культурно-массовых мероприятий.

Получил дозу облучения 0,3 БЭР.

Награжден медалью «За спасение погибавших» и медалями: «10 лет безупречной службы», «15 лет безупречной службы», «60 лет Вооруженных сил», «70 лет Вооруженных сил».

В данный момент — пенсионер по возрасту, работает оперативным дежурным в филиале № 19 ФГУП «Атом-охрана».

                  Воспоминания Виталия Николаевича Палухина

Подвиг... Что это такое? Бессмертие, риск, работа, обыденность… Трудно одним словом сказать, что это такое - подвиг. Это и связанная с риском для жизни, для здоровья работа, и какое-то усилие над своей волей. Все это подвиг?

Апрель 1986 года. Ничто не предвещало никакой грозящей беды, но она пришла. Чернобыль - это слово облетело в считанные часы весь мир. И слово «подвиг» стало обыденным для многих тысяч советских людей. Работа по ликвидации катастрофы на Чернобыльской АЭС стала обыденной жизнью для тысяч ликвидаторов. В те годы нас, ликвидаторов аварии, направляли вроде бы по добровольному принципу, но где-то в душе каждый сомневался, стоит ехать или нет. Однако были какие-то условия у каждого, которые могли измениться, если ты совершишь «подвиг» и поедешь на ликвидации невидимой, но знакомой по школьным учебникам физики, опасности радиации. Не дилетанты ехали…

Знал я одного товарища - я вовсе не считаю его трусом! - организм которого (Мозг? Подсознание?) реагировал на командировочное предписание в г. Чернобыль весьма необычно… Только этого человека вызывали в кадры, чтобы предложить ехать в командировку, лицо его у всех на глазах покрывалось красным пигментом, а температура тела поднималась до 40 градусов: болен… Ехать нельзя… Что это такое? Страх или сигнал из подсознания? Но большая часть людей, командированных на ликвидацию аварии, с честью выполнила поставленные задачи по обузданию вышедшего из под контроля атома. Не всем конечно сразу говорили в кадрах, что они поедут в Чернобыль. Многим сообщали, что они поедут строить г. Борисполь, город-спутник для вахтовой работы на Чернобыльской АЭС. И этот маленький обман обнаруживался только в аэропорту г. Киева, откуда автобусами увозили приезжающих - кого в Зеленый мыс (вахтовый поселок), кого в г. Чернобыль, где размещали в школе-интернате вновь прибывших ликвидаторов. Были моменты, когда только что прибывшие в Киев люди сразу же уезжали обратно домой. Их никто не осуждал, не корил. Ведь работать там, где ты не видишь вроде бы опасности – это страшно. Для этого нужно себя превозмочь, совершить подвиг над собой.

В первые дни бывало трудно, а потом привыкаешь, чувствуешь себя свободно, как будто тебе ничего и не угрожает. Были случаи, когда солдаты, а, вернее, «партизаны», как их называли в народе, самовольно ходили на р. Припять ловить рыбу!

В «партизаны» набирали людей старше 30 лет (старались набирать); были и моложе, но это исключение. Вроде бы взрослые люди, с устоявшимися привычками, острожные, но… Поди ж ты! Забывали об осторожности! Чего греха таить, ел и я эту рыбу… Сперва, конечно, как и положено, докладывали замполиту-комиссару, как звали меня в роте. Я обругивал их, даже, бывало, выкидывал весь улов, но видя, что трудно их удержать запретом, пытался научить их хотя бы действовать правильно: прежде, чем готовить, мы каждую рыбешку проверяли у дозиметриста. Отрубали рыбе голову, а все остальное ели, но, при малейшем подозрении в загрязненности радиацией, выкидывали. Благо, специалистов-дозиметристов хватало. На входе буквально в каждое административное помещение – столовую, управление - были пункты дозиметрического контроля. Работа у дозиметристов была поставлена хорошо.

Проводились периодические дозиметрические проверки и в спальных помещениях. Из отъезжающей партии всегда оставались «дежурить» 3 человека. Они убирали и отмывали за собой этаж, заносили чистые матрацы. Когда мы заселились, переночевали, на следующий день пришли дозиметристы с проверкой. И надо же было такому случиться, что половина матраца у старшины роты старшего прапорщика Геннадия Шраго из г. Чиили Казахской ССР, оказалась "грязной"! "Грязной" не в прямом смысле этого слова. Матрац был загрязнен радиацией, видимо, где-то задели матрацем за здание или дверь, а, может, ветерок случайно пыль насеял, когда матрац лежал свернутым… Вариантов много… Матрац, конечно, сразу же заменили, но старшина после этого все 3,5 месяца не мог спать лежа. Спал, практически, сидя на кровати. Стресс у человека был…

Что еще сразу бросалось в глаза, так это то, что в помещениях везде были окна снаружи и внутри обтянуты целлофановой пленкой. Это для предотвращения попадания пыли. Полы были из сварного пластиката, при входе в каждое помещение обязательно нужно было помыть щеткой обувь, провериться на наличие на одежде радиационных загрязнений. При малейшем подозрении на радиационное загрязнение, заменялись и одежда, и обувь.

Работы велись в некоторых подразделениях не круглосуточно, а в две смены. Старались сберечь людей, меньше их «жечь». Но не всегда это получалось. Бывали случаи, - да простит меня отдел ТБ и дозиметрического контроля! - когда в нарушение всех инструкций на выполнение работ ходили без «карандашей» и «таблеток». По принципу: если не ты, то кто? Торопились. Считали: чем быстрее залатаем дыры в "Саркофаге", тем лучше. И большое спасибо всем этим людям за их «обыденный подвиг»!

Где-то обваливаются шахты, ломаются машины, и уголь не поступает на ТЭЦ, а, значит, у нас с Вами нет тепла, света… При правильном и умелом обращении с атомом, его можно обуздать. Жизнь не стоит на месте, нам нужно много, очень много электроэнергии и тепла, поэтому... атом не солдат, атом – рабочий. Мы, т.е. ликвидаторы аварии Чернобыльской АЭС, много и не требуем - лишь уважения к нам и помощи тем, кто уже потерял трудоспособность из-за воздействия на организм радиации.

…Но не только одной работой были заняты ликвидаторы. Вечерами в каждом подразделении звенели гитары, раздавались звуки баянов и гармошек, стучали ложками ложкари. Стучать каблуками и выбивать дробь не рекомендовалось по понятным причинам, чтобы не поднимать улегшуюся пяль. А затем в части проводили смотр художественной самодеятельности. Чтобы не ударить в грязь лицом пришлось много поработать над подготовкой номеров, и очень приятно, что усилия не прошли даром и наше подразделение из 8 конкурсантов заняло 3-е место, и это очень приятно, т.к. собирались ликвидаторы со всего нашего Союза. Со мной служил из нашего города Бабушкин Алексей. Он уехал на родину в Саратов, потому что здесь стал болеть. Из Красноярска со мною был Муха Анатолий, Карпечин Григорий еще 3 человека. Двое из тех, с кем работал в Чернобыле, уже умерли…