Строительный район №2

Первые дни

Ученые ИАЭ им. И.В. Курчатова разработали научные рекомендации для аварийной  ЧАЭС.

Перечень самых первых действий советских государственных органов после катастрофы в кратком изложении выглядит так: создана Правительственная комиссия под председательством Б. Е. Щербины, сосредоточившая в своих руках все силы и средства страны, необходимые для локализации катастрофы и ликвидации ее последствий;

— образована Оперативная группа Политбюро ЦК КПСС по ликвидации последствий аварии под руководством Н. И. Рыжкова;

— для координации работ созданы республиканские комиссии в Белорусской, Украинской ССР и в РСФСР;

- организована работа областных штабов, штабов

министерств и ведомств, оперативных групп МО СССР, начальников химических и инженерныхвойск, ГО СССР;

— создан Межведомственный координационный совет по проблемам Чернобыля при Президиуме АН СССР;

— разработана программа по консервации энергоблока № 4 ЧАЭС, защите водного бассейна от радиоактивных веществ, дезактивации загрязненной территории, пуску 1-го, 2-го, 3-го энергоблоков ЧАЭС.

Правительственная комиссия определила основной объем работы: локализация катастрофы, контрольза радиационной обстановкой, дезактивационные работы,

строительство укрытия, защита населения. Затем начались работы по очистке территории и захоронению разрушенного реактора. От Правительственной комиссии ждали немедленных и эффективных действий. Но не все было так просто. Наиболее сложными в решении были вопросы, связанные с ядерным топливом, а именно: ядерная тепловая и радиационная опасности. Ядерная опасность — это возникновение цепной реакции. Но уже не управляемой человеком, как в реакторе, а самопроизвольной. Значительный вклад в ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС внес Институт атомной энергии им. И. В. Курчатова (ИАЭ) - разработчик реактора РБМК. Уже в первый день после взрыва группа курчатовцев - В. А. Легасов, А. К. Калугин, Е. П. Рязанцев, Л. П. Федуленко — была в Чернобыле. Именно эти физики-профессионалы сделали заключение, что продолжение цепной реакции невозможно. Сразу же после катастрофы в ИАЭ заработали группы физиков, дозиметристов, специалистов по ядерному топливу. Это был штаб по выработке научных рекомендаций для высших государственных звеньев управления. Другой не менее важной задачей, стоявшей перед Правительственной комиссией, был бушующий пожар внутри разрушенного реактора, выбрасывающий в атмосферу радиоактивные вещества. Горела активная зона реактора 4-го энергоблока. Под угрозой находились обширные территории с множеством населенных пунктов. Надо было задержать, хотя бы временно, поступление в окружающую среду выделяющихся радиоактивных продуктов, особенно короткоживущих радиоактивных изотопов. На основе коллективных научных консультаций, в которых участвовали ведущие ученые страны, было принято решение о заглушке реактора с воздуха набором различных веществ. Такое решение было одобрено Правительственной комиссией и принято 27 апреля в 8 часов утра.

В качестве одного из компонентов такого вещества было решено использовать песок. Во-первых, потому, что его было в избытке, во-вторых, он был способен физико-химическим взаимодействием связать или замедлить выход в атмосферу наиболее опасных радиоактивных изотопов цезия, стронция, редкоземельных элементов, подгруппы циркония, урана и плутония, задержать поступление аэрозолей топлива в атмосферу. По расчетам, для засыпки толщиной в один метр необходимо было около 50 000 мешков вещества - поглотителя. Единственным средством доставки мешков к аварийному реактору и его засыпки признавались вертолеты. Других средств на данный момент просто не существовало. Одновременно с песком сбрасывали борную кислоту (как поглотитель нейтронов), доломитовые глины и свинец. Свинец как вещество, имеющее большую, чем ядерное топливо, плотность и достаточно высокую температуру кипения (более 1700° С), проникая через остатки активной зоны реактора, должен снижать ее температуру, образовать жидкую линзу под ней и тем самым воспрепятствовать проплавлению конструкционных материалов на нижних отметках. Это должно было предотвратить проникновение высокорадиоактивного расплава под фундамент реакторного отделения.

Практическое выполнение задач по засыпке реактора легло на плечи вертолетчиков под руководством начальника штаба ВВС Киевского военного округа Н. Т. Антошкина.

1. ИТР, начальники смен и прорабы. УС-605 после награждения в День строителя. 10.08.86г.
2. После аварии Чернобыльский район стал запретной зоной
3. У памятника героям ВОВ в Чернобыле
4. Командование в/ч 55237 в районе ликвидации аварии
Фото из альбома красноярского ликвидатора Ивана Викторовича Усевича.

Боевые летчики, за плечами которых был Афганистан, теперь героически сражались с радиацией. В период с 27 апреля по 2 мая ими было совершено 1 800 вылетов, доставлено 1 780 тонн песка, 900 тонн доломита, 2 400 тонн свинца, 40 тонн борной кислоты. К 6 мая выбросы радиоактивности значительно снизились.

Вертолет вернулся с очередного задания.

О самоотверженном труде вертолетчиков по засыпке реактора Правительственная комиссия в протоколе от 2 мая записала: «Отметить высокую организацию работ, проведенных ВВС в период с 27 апреля по 2 мая на Чернобыльской атомной электростанции, самоотверженность, проявленную личным составом, высокие личные качества и инициативу генерал-майора Н. Т. Антошкина» Вскоре в 30-километровую зону вокруг ЧАЭС стали прибывать специалисты, командированные для проведения работ на аварийном блоке и вокруг него, а также воинские части, как регулярные, так и составленные из срочно призванных резервистов. Их всех позднее стали называть «ликвидаторами». Ликвидаторы работали в опасной зоне посменно: те, кто набрал максимально допустимую дозу радиации, уезжали, а на их место приезжали другие. Основная часть работ была выполнена в 1986–1987 годах, в них приняли участие примерно 240 000 человек.

Общее количество ликвидаторов (включая последующие годы) составило около 600 000.

Во всех сберкассах страны был открыт «счёт 904» для пожертвований граждан, на который за полгода поступило 520 миллионов рублей.

Председатель Совмина СССР Н.И. Рыжков в Чернобыле

В дело вступает армия

Звонок председателя Совмина Николая Ивановича Рыжкова маршалу Советского Союза Сергею Федоровичу Ахромееву запустил в действие огромный механизм вооруженных сил Советского Союза. Вслед за вертолетчиками Припятский «фронт» пополнил свои ряды войсками радиационной, химической и биологической защиты (РХБЗ). Именно они, а также инженерно-строительные части стали основной армейской группировкой под Чернобылем.

Уже утром 27 апреля в Чернобыле под руководством начальника химических войск Вооруженных сил СССР генерал-полковника Владимира Карповича Пикалова заработала Оперативная группа министерства обороны СССР, в которую вошли офицеры управления химических войск, Военной академии химической защиты. По распоряжению Пикалова, ближайшие части химических войск были подняты по тревоге и выдвинулись к месту катастрофы, но для прибытия, развертывания, организации работы им нужно было время.

А времени как раз не было. Тогда генерал Пикалов лично сел за рычаги разведывательной машины РХМ «Кашалот» и вместе с механиком-водителем произвел радиационную разведку местности вокруг Чернобыльской АЭС, выявил направление распространения радиации и движения радиоактивного облака. На месте механика-водителя сидел доброволец из солдат срочной службы, которому генерал объяснил как ответственность, так и опасность предстоящей разведки. Когда к месту катастрофы подошли первые воинские подразделения, схема наиболее опасных участков местности была уже готова, что позволило с ходу приступить к выполнению боевых задач.

Плац воинской части 41173, июнь 1986г., второй слева – красноярец А.В. Вахлюев.

Радиационная разведка силами химических войск велась сначала непосредственно на территории АЭС, затем — в прилегающих районах. Три раза в сутки снимались уровни радиации в 29-ти, а затем в 750-ти точках. При этом военнослужащим зачастую приходилось покидать бронированную спецмашину, накапливая дозу радиации. Совместно с авиацией военные химики провели операцию «Крест» по измерению суточного выброса из кратера 4-го энергоблока. В ходе этой операции вертолеты поднимались в небо 70 раз. По общей команде они крестообразно забирали пробы воздуха на расстоянии до 2-х километров. Это позволило правильно спрогнозировать выпадение радионуклидов в удаленных районах. Особое место в чернобыльской Оперативной группе вооруженных сил принадлежит Военному научно-исследовательскому испытательному институту химических войск министерства обороны (современное название — 33 ЦНИИИ МО РФ).

Военные работали на всех объектах Чернобыля. Первый справа – красноярец А.И. Русских.

Среди военнослужащих его называют «Шиханы», по месту дислокации института в Саратовской области. На военном объекте «Шиханы» разрабатывали и испытывали средства защиты от оружия массового поражения, рецептуры для специальной обработки вооружения и военной техники, технические средства специальной обработки и РХБ разведки, а также маскирующие и огнеметно-зажигательные составы и технические средства. Все это было необходимо для обеспечения деятельности Вооруженных сил в военный период времени. Вполне естественно, что о Шиханском институте вспомнили уже 26 апреля. Вскоре из Шихан тяжелыми транспортными самолетами в район Чернобыля была доставлена спецтехника и передовая группа химиков 122-го мобильного отряда, которую возглавлял командир отряда подполковник Н. А. Выбодовский. 122-й мобильный отряд, численностью несколько сотен человек, был специальным подразделением, военнослужащие которого изначально готовились к ликвидации возможных катастроф подобного рода. В Чернобыле они выполняли задачи на спецмашинах с высоким уровнем защиты, которые позволяли работать при радиации свыше 100 рентген в час. 

Красноярец Е.И. Чадин. Полевой военный лагерь в/ч 41173. 1987 г.

Армия работала на всех объектах Чернобыля. Занималась дезактивацией, очисткой крыши, обеззараживанием населенных пунктов, вырубкой «грязных» лесов. Дезактивация проводилась в гигантских масштабах. В среднем на каждом пункте ежедневно обрабатывалось 200–400 единиц техники и 350–550 человек личного состава. Только в 1986 году было дезактивировано 373 тонны одежды различных видов, а санитарной обработке подвергнуто за это же время более миллиона человек. Когда стала ясна масштабность работ по ликвидации аварии, ЦК КПСС и Совет министров СССР приняли постановление № 634–188 от 29 мая 1986 года о призыве военнообязанных запаса на специальные учебные сборы сроком до 6 месяцев. В августе 1986 года Чернобыльская группировка войск насчитывала около 40 000 человек, в следующем году она поддерживалась на уровне 20 000 человек. В дальнейшем количество военнослужащих в районе ликвидации последствий катастрофы постепенно уменьшалось вплоть до завершения крупномасштабных работ в 1990 году, когда с Вооруженных Сил по постановлению Совета Министров были сняты основные задачи. Военнослужащий срочной службы Александр Баранов, уроженец Сухобузимского района, в момент аварии служил в Белоруссии, в полку гражданской обороны. 19-летний солдат находился в палаточном городке Брагинского района Гомельской области. Именно эта территория значительно пострадала от радиоактивного выхлопа 4-го энергоблока. Александр Александрович рассказывает, что солдаты об аварии узнали практически сразу. Русскоязычная радиопрограмма «Голоса Америки» была вполне доступна -граница с западным миром проходила в сотнях километров. «Через день нас подняли по тревоге, загрузили технику, и вперед», - вспоминает Александр Баранов. Военных не жалели. Их бросали то на дезактивацию местности, то на санитарную обработку людей. Были и «высокие миссии».

Военный городок в с. Ордженикидзе, август 1986 г.,
Командир роты спецобработки капитан В.Н. Алексеенко из Красноярска

Однажды 259-й полк готовил вертолетную площадку к прибытию в Чернобыль министра обороны Соколова. Все шло благополучно, прилет-отлет. Однако в конце своего визита министр достал дозиметр - на площадке оказался высокий радиоактивный фон.

Это привело к скандалу. Молодые, веселые срочники и их командиры часто попадали в забавные ситуации. Александр Баранов вспоминает, как проводили дезактивацию в одной деревне: «И вышла бабушка с ведром вареной картошки.

Ну и спрашивает, голодные мы или нет. Ну, мы замерили, нормальная вроде картошка была. Командиром взвода снабжения тогда Ермаков был. Подошел, взял, очистил, навернул. Сказал, нормально. Ну, а старушка поблагодарила, говорит: «Спасибо, сынок. А то я свиньям сварила, думала, давать или нет». Там все в «осадок» выпали. Юмора хватало». Анатолий Дьяченко приводит следующие данные: «В докладной записке штаба Гражданской обороны Украины о ходе ликвидации аварии на ЧАЭС сообщалось, что по состоянию на 31 августа 1986 года в ликвидации последствий катастрофы на ЧАЭС принимают участие 111 соединений и частей общей численностью 39 245 человек, в том числе дивизии - 1 (25 МСД), бригад - 2 (25, 26 БрХ3), полков - 23 (в т. ч. ОМП ГО-9), батальонов - 28 (в т. ч. ГО-1), рот - 8, отдельных подразделений - 49». Помимо войск химической защиты одними из первых на место катастрофы прибыли военные связисты. Уже 27 апреля была развернута военная полевая система связи с использованием частей и подразделений связи Киевского, Белорусского и Прикарпатского военных округов. Помимо войск химической защиты одними из первых на место катастрофы прибыли военные связисты. Уже 27 апреля была развернута военная полевая система связи с использованием частей и подразделений связи Киевского, Белорусского и Прикарпатского военных округов. Из монографии Анатолия Дьяченко «Опыт лик-Из монографии Анатолия Дьяченко «Опыт ликвидации Чернобыльской катастрофы»: «На первом этапе, с 26 апреля и по 10 мая 1986 г., главными задачами в области связи стали организация непрерывной, устойчивой, закрытой связи непосредственно с АЭС и создание необходимого числа каналов по линии высших органов управления Правительства и Министерства обороны. На втором этапе (с 10 мая и, ориентировочно, по 20 нюня 1986 г.) шло развитие системы, связью «накрывался» уже обширный регион для решения задач управления воинскими частями командами различного назначения, прибывшими для участия в ликвидации аварии, организации взаимодействия между оперативными группами КВО БВО и ПрикВО и обеспечения радиационного контроля местности. И наконец к третьему этапу можно отнести период, когда процесс как бы стабилизировался, все необходимые связи функционировали устойчиво и ситуация подсказывала, что нужно, не нарушая действующие связи, приступить к переводу элементов системы (там, где это можно) на стационарную базу и таким образом высвободить, обработать и поставить «в строй» боевую технику». Органы внутренних дел и внутренние войска МВД внесли значительный вклад в ликвидацию последствий катастрофы на ЧАЭС. Работы по созданию рубежа охраны 30-километровой зоны были не менее ответственными, важными по значимости и сложности. Сергей Наберушкин родился в 1961 году в закрытом атомном городе Красноярске-26 и по окончании техникума служил рядовым строительной воинской части № 11862, дислоцировавшейся в белорусском городе Мозыре. Об аварии на ЧАЭС солдаты узнали из программы «Время», но вся серьезность ситуации стала ясна лишь в августе, когда роту Наберушкина перебросили в Брагинский район Гомельской области, наиболее пострадавший от чернобыльской катастрофы. Сергей Николаевич вспоминает, что солдаты срочники строили временное жилье для «партизан», занимались дезактивацией территорий, «отмывкой» техники: «Работали мы ежедневно по 8–9 часов примерно 2,5 месяца. Кормили очень хорошо: в изобилии были мясо, яйца, сгущенка. В свободное время нам показывали фильмы — «Чапаев» и еще какие-то про войну. Дозиметров нам не давали, поэтому об уровне радиации мы не знали. Однажды я взял у одного «партизана» дозиметр-карандаш — он показал 1 рентген на нашем участке.

«Партизаны» из в/ч 41173 на ликвидации, слева – старший химик Виталий Шешуков (Енисейский район)

Я в должности нормировщика много ездил по разным точкам и как человек, знающий о радиации больше своих сослуживцев, предупреждал их об опасности. Но все равно солдаты собирали грибы, ели местные ягоды и фрукты». Еще один нынешний железногорец, а тогда старший лейтенант, выпускник Ярославского высшего военно-финансового училища Игорь Овсиенко, на момент аварии служил в закрытом атомном городе Пензе-19.

1-го мая 1986 года военнослужащие части № 5448 в городе Минске отмаршировали на праздничном военном параде, а на следующий день прямо во время просмотра фильма всех подняли по тревоге и объявили о срочном выезде на ликвидацию аварии на ЧАЭС. Командир роты собрал сержантский состав и для командировки отобрал лучших военнослужащих. В их число вошел заместитель командира взвода старший сержант Вадим Бондарь, уроженец Одесской области, а теперь житель Енисейского района Красноярского края.

Чернобыль, в/ч 41173, в центре стоит Николай Дураков из Енисейска, 1987г.

С собой взяли постельные принадлежности, средства защиты от оружия массового поражения — ОЗК, противогазы, респираторы, изделия М-65 (дубинки), щиты, каски с забралом, слезоточивый газ «черемуха». 3 мая около полудня колонна вышла из Минска в сопровождении ГАИ и через сутки прибыла на место новой дислокации — поселок Брагин Гомельской области. Батальон расположился в клубе, все занялись обустройством жилья и в этот же день приступили к несению службы — охране периметра 30-километровой зоны. Круглосуточные караульные посты находились на расстоянии 60–90 километров от места расположения батальона. Перед каждым караулом офицеры проводили подробный инструктаж: запрещалось брать еду у местного населения, употреблять спиртные напитки, вступать в неслужебные связи с местными жителями. В селах 30-километровой зоны проживали в основном пожилые люди, прошедшие войну. Они воспринимали солдат как родных людей и помогали им чем могли. Единственное, о чем просили — не надевать противогазов, пугались очень. Периодически на блокпосты наведывались с проверкой офицеры да приезжали специалисты с лекциями о том, как вести себя в условиях радиации и какие могут быть последствия. Вадим Григорьевич Бондарь вспоминает, что сразу по приезде всем военнослужащим выдали таблетки йода и велели принимать их регулярно, чтобы в щитовидной железе не накапливался радиоактивный йод. Регулярно проводились заборы крови для анализов, брались пробы воздуха, замерялся уровень радиации. Тщательно проводили дезактивацию людей и техники. В июле 86-го года Вадим Бондарь демобилизовался из армии и поселился в Житомире, а в 1995 году перебрался на жительство в Красноярский край.

Осень 1986 года. В составе в/ч 41173 в ликвидации аварии участвовал А.В. Петрунин  стоит слева (Красноярск)

В августе 1986 года Олегу Зорину исполнилось двадцать лет. Юбилей был скромный, в то время уроженец Красноярска по окончании техникума служил в стройбате в Новосибирске. «В сентябре командир сообщил, что набирают добровольцев на ЧАЭС и «предложил» мне поехать: «Зорин, на тебя билет уже куплен», — вспоминает Олег Алексеевич. Вскоре наш земляк в числе других военных строителей срочной службы засыпал песком землю для снижения радиационного фона в 30-километровой зоне. Надо было в кратчайшие сроки возвести временное жилье для ликвидаторов. Сами солдаты жили в палатках неподалеку от Черемошни.

Каждый день обязательна была баня, устроенная в специальном грузовом автомобиле. А после, помытые и переодетые в чистую от радиации одежду парни шли на танцы в местный клуб, где собиралось человек 15–20. Там можно было послушать магнитофон и пообщаться с гражданскими. Особисты просили об одном: не распространять неверную информацию местному населению. В противном случае «говоруна» ожидало возбуждение уголовного дела. И еще об одном предупредили сразу: не есть ничего из того, что здесь растет и чем угоща ют местные, и не сходить с песка на землю. Тех, кто попал на ликвидацию чернобыльской аварии через военкоматы, из военного запаса, назвали «партизанами». Откуда пошло это прозвище - точно не известно. Утверждают, что за слишком расхристанный для военного человека внешний вид. Как и в войну, в строй вставали вчерашние шоферы, геологи, строители, инженеры, учителя, партийные работники.

Красноярец Ю.П. Юшков (4-й справа) был командирован Штабом ГО СССР.
Передавал данные по радиационной обстановке в зоне ликвидации для первых лиц государства

Это были уже отслужившие, умудренные опытом семейные люди. В Чернобыле все они на разных участках выполняли трудную и опасную работу - устраняли последствия аварии. В рядах чернобыльских «партизан» оказался и уроженец Тюхтетского района Владимир Чеботарев. На тот момент он работал плотником в одном из красноярских ЖЭКов. Уроженец города Полтавы Сергей Михайленко родился и жил на Украине без малого 30 лет. Обзавелся семьей, в которой родились двое детишек. А в самом конце апреля 1986 года младшего сержанта запаса Михайленко подняли по тревоге и приказали срочно прибыть на военные учения и спешно отправили в зону ликвидации чернобыльской аварии. Там он пробыл с 3 мая по 20 августа 1986 года. Все время жили в палаточном городке. И от дождя прятались в палатках. Сергея Алексеевича определили водителем на «скорую помощь» при военно-полевом госпитале. Он считает эту командировку «обычной шоферской работой»: «Я всего лишь возил дежурного врача. Люди, как и везде, болели, ломали себе что-нибудь. Приходилось выезжать на вызовы и в «рыжий» леси на реактор. Эти районы в то время считались самыми опасными, и мне платили по четыре оклада. Работали со сменщиком по графику: четыре дня подряд с 9 утра до 1 часу дня, а после четыре дня - с 14 до 18 часов. Ездил до конца июня на одной и той же машине, а когда она стала сильно «фонить», пробовали обработать на мойке химией.

Не помогло, в итоге пришлось ее поменять на такую же, неоцинкованную, без всяких средств зашиты от радиации». После чернобыльской командировки Сергей Алексеевич Михайленко уехал на строительство БАМа, в 1991 году дороги судьбы привели его в Красноярский край, где он вместе со своей семьей получил по программе «Жилье ликвидаторам» квартирув городе Дивногорске. Там он сейчас и проживает.

1. Труд ликвидаторов был отмечен грамотами и дипломами
2. Военнослужащие срочной службы на ликвидации аварии
3. г. Чернобыль, зима 1987г.

Из книги "Чернобыль. Труд и подвиги" (Красноярским ликвидаторам последствий Чернобыльской аварии посвящается...). Красноярск, 2011 г.