* Ермошкин Владимир Тихонович

  Родился 19 февраля 1954 года. На ликвидацию последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС был призван и направлен в 1986 году Минусинским РВК.г Минусинска Принимал участие в ЛПК на ЧАЭС с 24 ноября 1986 года по 27 мая 1987 года в составе в/ч 73413. Получил дозу облучения 25,32 рентген. Инвалид I группы. Награжден: орденом Мужества, нагрудными знаками Союза "Чернобыль", грамотами от командования в/ч 73413          
                           Воспоминания Владимира Тихоновича:
 «Попал через военкомат. Не забирали сначала, потому что замены не было. Воинская часть 73413, 42-й отдельный полк гражданской обороны, химвойска. Я жил в то время на Украине, призывался Облвоенкоматом из запаса. У меня военная кафедра была Сибирского технологического института, потому и химвойска. Я поражаюсь тому, что меня не с первых дней взяли. Учился здесь,в Сибири. Родом из Минусинска, но жил на Украине. Мы, короче, после окончания института были отправлены по распределению, пришлось работать на Байкальском участке БАМа. Потом мне пришлось ехать в Тулу. А потом события 82 годов, сами понимаете, какие были. Я был вынужден выехать на Украину. По чистой случайности не попал в Чернобыль. В то время как раз шла вербовка на ЧАЭС. Как раз 1986 год шел. Это еще до аварии… И все равно Чернобыля, в итоге, не избежал… Я работал в Лесоченске на деревообрабатывающем комбинате первым заместитель главного инженера. Член партии был. Обстоятельства так сложились, что я дом строил, деньги были нужны, ушел на шахту, и меня сразу с шахты в Чернобыль и забрали. В то время, где-то в июле, был приказ Минобороны. За отказ поехать серьезный срок могли дать. Сразу говорили, без суда - 7 лет. Вот такие были пироги. Забирали на Украине за полночь. Военкомат работал с руководителями кадров предприятий, получал от них информацию, кто находится в данный момент на работе, а кто дома. Многие скрывались, конечно. И военкомат принял тогда такое решение, чтобы прямо с работы забирать. Подгоняли под график, чтобы человек был на работе. Подъезжали, забирали, и - вперед с песней. Меня первый раз взяли 5 августа, а второй раз зацепили где-то в октябре 1986 года. И вот 24 ноября меня сразу с шахты забрали. А перед этим на параллельной шахте был взрыв, и погибло много людей. Ну и когда приехали, я не смог сообразить: либо дома что-то случилось, либо на шахте что-то стряслось. Прибыли мы на место самолетом. Подошли к самолету машины крытые, погрузили нас в них. Вот так я и попал в Чернобыльскую зону. На станции каждый день работал. Моей задачей было - производить дозконтроль, а еще для работы на крыше мы радиоактивные графики составляли. Когда мы работали, одновременно с нами на другой точке работала вахта вольнонаемных – строили 5-6 энергоблоки. Они работали по 15 минут. Нашей задачей было делать замеры, готовить оперативные карты для каждого заседания штаба. Мы не имели права разглашать информацию о реальном фоне. …В феврале дали приказ убрать 400 гектаров "Рыжего" леса. Мы выехали, замеры сделали, каждое дерево - 3-4 рентгена. Я поехал к командиру, говорю: «Давайте привезем 5-6 бензопил из Припяти и попилим». Командир глаза вытаращил: «Какие бензопилы??? Вам государство деньги платит вперед!». И вот эти 400 гектаров леса, где некоторые деревья даже двое человек обхватить не могут, мы рубили топорами. Форма одежды – кирзовые сапоги и телогрейка. Ветер, сырость… А потом вырыли траншеи метров 300 длиной и метров 60 шириной и этот лес бедный похоронили. Экскаваторы подошли, земля мерзлая, разогревать нельзя. Радиация повысится. Привезли несколько машин, выгрузили из них мужиков, дали им ломы в руки… Да хоть бы были ломы нормальные, а то обычная ломаная арматура… Я когда в мае приехал, у меня еще кровяные мозоли не сошли с того времени… У меня официально 180 выездов на станцию, 18 раз внутри "Саркофага" был. Солдат туда не пускали, только офицеров... Там было комфортно ходить, нам выдавали спецодежду свинцовую. А под свинцом - костюмы из эластика, как у космонавтов… Сегодня мне официально дали справку, что я хватанул дозу 168 рентген. А по документам - 0,35- 0,37. Я лежал вместе с девятью пожарными в московской клинике, в отделении онкологии. Их сейчас никого нет в живых. Первая группа инвалидности у меня, лейкоз. Мне давно предлагали сделать операцию по пересадке, но все упирается в деньги. А бесплатных программ для чернобыльцев до сих нет никаких. Хотя я знаю точно, что после распада СССР пяти человекам (два из Днепропетровска, один из Днепродзержинска, двое из Харькова) смогли сделать операции в Лос-Анджелесе. Слава Богу, все хорошо, все прекрасно. Тогда стоимость операции была 250 тысяч долларов. Сейчас эта операция стоит более 1 млн. долларов. В Новосибирске пытались сделать тоже операцию. Набрали добровольцев. Сделали 10 экспериментов. Один из всех прожил всего 3 месяца. Самое интересное, в Америке делают операции наши-же московские нейрохирурги. После Чернобыля вернулся в Минусинск к родителям…»