* Еременко Ольга Петровна

  Родилась 8 июня 1953 года. Образование средне- специальное, фельдшер-лаборант. До направления на ликвидацию последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС работала фельдшером-лаборантом в клинической лаборатории Коломнянской районной больницы. На ликвидацию последствий аварии на Чернобыльской АЭС была направлена в 1986 году Центральной городской больницей г. Коломня Ивано-Франковской области.  Принимала участие в ЛПК на ЧАЭС с 17.06.1986 года по 09.07.1986 года.   Работала в составе бригады медицинских работников в качестве фельдшера- лаборанта.
  Проводила дозиметрию, клинические обследования, оказывала необходимую медицинскую помощь в зоне отчуждения. Работала с местным населением, с теми, кого не успели эвакуировать, и с ликвидаторами последствии аварии на ЧАЭС. Делали забор анализов крови, исследовали ее. В 1991 году переехала на постоянное место жительства в Красноярск.
  Инвалид II группы.
  «Что памятно?.. Помню тяжкий труд. Нас поселили в больнице города Иванково. Это в 30-километровой зоне. Мы вставали в 6 утра и ехали на обследование. Работали до 10 часов вечера. По деревням ездили, по фермам, по лагерям. У нас была большая машина, похожая на ту, в которой делают флюорографию. Это была чехословацкая машина, начиненная новейшим оборудованием, назначение некоторых аппаратов мы даже не знали. Когда нас направляли от больницы, у нас были с собою укладки- это ящики, в которых находится все, что нужно для забора и проведения анализов, включая микроскоп. Дозиметриста в бригаде не было, меня этому обучили, и я проводила дозиметрию, однако, ни у кого из нашей бригады не было накопителей, поэтому никто из нас так и не узнал дозу облучения, полученную во время работы в Чернобыльской зоне. То, что доза оказалась немалая, выяснилось после… Я заболела сразу же после того, как приехала домой. В 1987 году у меня уже появилась опухоль щитовидной железы. Ее мне удалили в Красноярске. …К нам на обследование ликвидаторы попадали не очень часто. Привозили уже тех, кого собирались отправлять домой, они обычно были сильно облучены… …Однажды мы поехали в какую-то деревню. Люди там отказались с нами контактировать, заявив: «Вы нам не помогаете, вы только кровь нашу пить приезжаете». Что ж, понять их несложно. Они, видимо, ждали какой-то продуктовой или солидной медицинской помощи, а мы могли только первую медицинскую помощь оказать. Нас буквально выгнали из деревни. Выехали за деревню и не знаем, что нам делать. Четыре лаборанта, из них двое - врачи. Врач-терапевт, фельдшер, водитель… Решили съехать на обочину. Я иду последняя, с дозиметром, а стрелка дозиметра ползет за сотню. Кричу: «Ребята, давайте в машину, здесь опасно!».
  Помню крупные ягоды и грибы. Урожайность была поразительная. Нас предупреждали, что нельзя ничего есть. И мы ничего этого не ели. …О несправедливости… Нас брали на неделю, командировку выписывали на 7 дней, а пробыли мы там примерно 21 день. Денег было мало.
  Жили впроголодь. Нас предупреждали: «Не покупайте продукты у местного населения. Они заражены!». Но мы все равно покупали. Есть-то было нечего. Военных кормили, а нас нет. Приехали домой все больные и сразу пошли в отпуска. Опухоль у меня была величиной с гусиное яйцо… Мне ее в Красноярске удалили, в 1991 году… Вылетали в Красноярск из города Львова, который тогда еще был в составе СССР, а когда вышли из самолета, оказалось, что Союза уже нет…».